Сальвадор Дали — один из самых известных представителей сюрреализма, испанский живописец, график, скульптор, режиссёр, писатель.
Афоризмы о чувствах
Безумие для меня весьма питательно, а произрастает оно из шутовства. Я никогда не мог разрешить роковой вопрос: где у меня кончается притворство и начинается искренность.
Будучи посредственностью, незачем лезть из кожи вон, доказывая, что ты посредственность. Это и так заметно.
Великие психологи и те не могли понять, где кончается гениальность и начинается безумие.
Всю жизнь моей навязчивой идеей была боль, которую я писал бессчетно.
Герой, если он настоящий герой, всегда сам по себе. Одно дело герой, другое – слуга.
Геройство — это мой род занятий.
Если всё время думать: «я — гений», в конце концов станешь гением.
Еще в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!
Играя в гениальность, гением не станешь, разве что заиграешься.
Ирония – непременная эстетическая составляющая мышления.
Каков я на самом деле, знают считанные единицы.
Миру придется немного потесниться, и ещё вопрос, вместит ли он гения!
Не бойтесь совершенства. Вам его не достичь.
Разница между мной и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший.
С годами я хорошею.
Свобода вроде шпината – что-то вялое, без костей.
Скромность — мой природный изъян.
Слова для того и существуют, чтобы сбивать с толку. Если человек не может представить галопирующую лошадь на помидоре, он — идиот!
Со всей ответственностью заявляю: я никогда не шутил, не шучу и шутить не собираюсь.
Совершенно очевидно одно – то, что я ненавижу простоту во всех ее формах.
Страдая, я развлекаюсь. Это мой давний обычай.
Тот, кто не хочет подражать никому, ничего не производит.
Трудно привлечь к себе внимание даже ненадолго. А я предавался этому занятию всякий день и час.
У лени шедевров нет!
Ум без амбиций подобен птице без крыльев.
Чувство банально по своей природе. Это низший природный элемент, пошлый атрибут обыденности.
Я боюсь смерти. Боюсь самолетов, автомобилей. Взойдя на корабль, я первым делом ищу спасательный круг.
Я иду, а за мной толпой бегут скандалы.
Я не ищу, я — нахожу.
Я относительно умен. Весьма относительно.
Я совершенно нормален. А ненормален тот, кто не понимает моей живописи, тот, кто не любит.
Цитаты Дали о любви и женщинах
Гала — единственная моя муза, мой гений и моя жизнь, без Галы я никто.
Когда меня обуревают чувства, я превращаюсь в форменного идиота.
Когда меня обуревают чувства, я превращаюсь порочен. Я — пособник анархии. Если уж я беру, то всегда перебираю. Все у меня переменчиво и все неизменно.
Любить женщину всей душой не стоит. А не любить — не получается.
Любовь — это нечто неведомое, входящее через глаз и утекающее с кончика полового члена в виде капелек, срывающихся с него более или менее обильно. Любовь — это самая оглупляющая сила из всех, что только существуют в жизни человеческих существ. Оглупляющая до такой степени, что влюбленный впадает в трясучку и начинает пускать слюни. Пускать слюни, словно кретин.
Первый сравнивший щеки молодой девушки с розой, наверняка, был поэтом, первый повторивший это, вероятно, был идиотом.
Элегантная женщина – это та, которая вас презирает и у которой нет волос подмышками.
Я знал, что близится час великого испытания, великого испытания любовью.
Я никогда не встречал женщины одновременно красивой и элегантной — это взаимоисключающие характеристики.
Я понятия не имею, беден я или богат. Всем распоряжается жена. А для меня деньги — мистика.
Высказывания Дали о себе
Безумие для меня весьма питательно, а произрастает оно из шутовства.
В шесть лет я хотел быть Колумбом, в семь – Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли
В шесть лет я хотел стать поваром, в семь — Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли.
Всегда трясусь. Тяжелый неуклюжий скок этой зеленой кобылки повергает меня в тоскливое оцепенение. Всю жизнь это преследует меня как наваждение, терзает, сводит с ума. Мне тридцать семь лет, а страх, который внушает мне эта тварь, не уменьшился.
Дали бессмертен и никогда не умрет.
Добровольного идиотизма я не понимаю.
Дон Сальвадор всегда на сцене!
Дон Сальвадор, на сцену!
Ещё в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!
Кузнечик! Забудешь о нем, а он тут как тут. И я трясусь от ужаса.
Механизм изначально был моим личным врагом, а что до часов, то они были обречены растечься или вовсе не существовать.
Не будь у меня врагов, я не стал бы тем, кем стал. Но, слава богу, врагов хватало.
Нормальность ставит меня в тупик.
Особенность моей гениальности состоит в том, что она проистекает от ума. Именно от ума.
Отец выгнал меня из дому. Тогда-то я и ощутил у себя на голове яблоко. История Вильгельма Телля повторяется.
Пока весь мир разглядывает мои усы, я, укрывшись за ними, делаю свое дело.
Раз я не обладаю той или иной добродетелью, мне причитается компенсация.
Со всей ответственностью заявляю: я никогда не шутил, не шучу, и шутить не собираюсь.
У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец пусть говорят хорошо.
Я — декадент. В искусстве я нечто вроде сыра камамбер: чуть переберёшь, и всё. Я — последний отголосок античности — стою на самой грани.
Я анатомирую случай.
Я благодарен судьбе за две вещи: за то, что я испанец, и за то, что я — Сальвадор Дали.
Я всегда говорил, что мёд слаще крови. А не наоборот!
Я высокомерен и многообразно порочен.
Я до неприличия люблю жизнь.
Я за монархию, ибо такова моя королевская воля.
Я не верю, что Дали умрет. Этого просто не может быть.
Я не принимаю наркотики, Я и есть наркотик.
Я никогда не мог разрешить роковой вопрос: где у меня кончается притворство и начинается искренность.
Я столько умею, что не могу допустить даже мысли о собственной смерти. Это было бы слишком нелепо. Нельзя разбазаривать богатство.
Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта.
Цитаты Сальвадора Дали об искусстве
Абстракционистов нынче прямо не счесть.
Бесплоден именно хороший вкус — для художника нет ничего вреднее хорошего вкуса. Возьмите французов — из-за хорошего вкуса они совершенно разленились.
Вы пренебрегаете анатомией, рисунком, перспективой, всей математикой живописи и колористикой, так позвольте вам напомнить, что это скорее признаки лени, а не гениальности.
Дали — наркотик, без которого уже нельзя обходиться.
Для художника каждое прикосновение кисти к холсту — целая жизненная драма.
Думаю, мне ничем не легче было родиться, чем Творцу — создать Вселенную. По крайней мере, он потом отдыхал, а на меня обрушились все краски мира
Живопись – это сделанная рукой цветная фотография всех возможных, сверхизысканных, необычных, сверх-эстетических образцов конкретной иррациональности.
Живопись и Дали не одно и то же, я как художник не переоцениваю себя. Просто другие так плохи, что я оказался лучше.
Искусство — ужасная болезнь, но жить без неё пока нельзя.
Искусство ни зачем не нужно. Меня же притягивают бесполезные вещи. И чем никчёмнее, тем сильнее.
Искусством я выправляю себя и заражаю нормальных людей.
Когда я пишу картины, я чувствую себя сумасшедшим. Единственное различие между мною и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший.
Люди так не волновались бы, если бы я был посредственным художником. Всех великих художников подделывали.
Моя живопись — это жизнь и пища, плоть и кровь. Не ищите в ней ни ума, ни чувства.
Не старайтесь прикрыть нарочито небрежной живописью свою посредственность — она обнаружит себя в первом же мазке.
Пейзаж – это состояние души.
Произведение искусства не пробуждает во мне никаких чувств. Глядя на шедевр, я прихожу в экстаз от того, чему могу научиться. Мне и в голову не приходит растекаться в умилении.
Разница между сюрреалистами и мной заключается в том, что сюрреалист — это я.
Сюрреализм — не партия, не ярлык, а единственное в своем роде состояние духа, не скованное ни лозунгами, ни моралью. Сюрреализм — полная свобода человеческого существа и право его грезить.
Увидел — и запало в душу, и через кисть пролилось на холст. Это живопись. И то же самое — любовь.
Художник думает рисунком.
Художник не тот, кто вдохновляется, а тот, кто вдохновляет.
Что касается живописи, цель у меня одна: как можно точнее запечатлеть конкретные образы Иррационального.
Это очень трудно — писать картины? — Это либо легко, либо невозможно.
Я — высшее воплощение сюрреализма — следую традиции испанских мистиков.
Я — декадент. В искусстве я нечто вроде сыра камамбер: чуть переберёшь, и всё.
Я бы не купил ни одну из своих картин.
Я не сюрреалист, я — сюрреализм.
Я совершенно нормален. А ненормален тот, кто не понимает моей живописи, тот, кто не любит Веласкеса, тот, кому не интересно, который час на моих растекшихся циферблатах — они ведь показывают точное время.
Я только тем и занимаюсь, что порчу свои картины. И потом говорю: «сделал, что хотел».
О жизни
Для начала научитесь рисовать и писать как старые мастера, а уж потом действуйте по своему усмотрению — и вас будут уважать.
Дуракам угодно, чтобы я следовал тем советам, которые даю другим. Но это невозможно, ведь я же совсем другой.
Жизнь сурова…, но зато ее озаряет свет вечности.
Ирония — непременная эстетическая составляющая мышления.
Комар, ранним утром впивающийся вам в ляжку, может послужить молнией, которая озарит в вашем черепе неизведанные ещё горизонты.
Люблю трансатлантические суда. Это роскошные больницы для здоровых людей.
Магия не в самих вещах, а в отношениях между обыкновенными вещами.
Миру придется немного потесниться, и еще вопрос, вместит ли он гения!
Мода — это то, что способно выйти из моды.
Не силься казаться современным. Это – увы!- единственное, чего не избежать, как ни старайся.
Ошибка — от Бога. Поэтому не старайтесь исправить ошибку. Напротив, попробуйте понять её, проникнуться её смыслом, притерпеться к ней. И наступит освобождение.
По мне, богатеть не унизительно, унизительно умереть под забором.
Приемы дают для тех, кого не приглашают.
Скажите на милость, почему человек должен держать себя в точности так, как прочие люди, как масса, как толпа?
Сублимируйте, то есть преображайте. Это мое любимое занятие.
Сюрреализм — полная свобода человеческого существа и право его грезить.
Только идиоты полагают, что я следую советам, которые даю другим. С какой стати? Я ведь совершенно не похож на других.
Хватит отвергать. Я принимаю. Хватит лечиться.
О других людях
Без Веласкеса не было бы французского импрессионизма, без Пикассо и Гриса не кубизма, без Миро и Дали нет ни сюрреализма, ни всего, что из него проистекло.
Веласкеса, тот, кому не интересно, который час на моих растекшихся циферблатах — они ведь показывают точное время.
Гитлер был законченный мазохист, одержимый навязчивой идеей развязать войну, с тем чтобы потом героически ее проиграть.
Дон Кихот был сумасшедший идеалист. Я тоже безумец, но при том каталонец, и мое безумие не без коммерческой жилки.
Думаю, что сейчас у нас средневековье, но когда-нибудь настанет Возрождение.
Когда меня спрашивают «что нового», я отвечаю «Веласкес! И ныне и присно».
Когда меня спрашивают, какая разница между полотном Веласкеса и хорошей фотографией, я отвечаю: семь миллионов долларов.
Люблю журналистов! Они за монархию.
Неправда, что поведение Дали ненормально. Оно — анти нормально.
Обожаю умных врагов.
Пикассо — испанец, я тоже. Пикассо — гений, я тоже. Пикассо — коммунист, я — тоже нет.
Через века мы с Леонардо да Винчи протягиваем друг другу руки.
Об истории и политике
Анархия при монархии — вот наилучшее государственное устройство. Монарх должен быть гарантом анархии.
Бежать впереди истории гораздо интереснее, чем описывать ее.
Если в стране нет по меньшей мере пятидесяти сортов сыра и хорошего вина, значит, страна дошла до ручки.
Коммунизм неуклонно деградирует. Судите сами: Маркс был необыкновенно волосат, Ленин носил бороду и усы (хотя не столь пышные), Сталин только усы, а у Хрущева и того не было.
Люблю инквизицию! Все великое делается наперекор и, следовательно, благодаря несвободе. Свобода — если определять ее как эстетическую категорию — есть воплощение бесформенности, это сама аморфность.
Новую религию можно основать только с благословения банкиров.
Политика, как рак, разъедает поэзию.
Революция как таковая меня вообще не интересует, потому что обычно завершается ничем, если не оказывается прямой противоположностью тому, что прежде провозглашала.
Рядом с историей политика — не более, чем анекдот.
Стоит заговорить со мной о Французской революции, как я делаюсь болен.
Я не коммунист, но не имею ничего против коммунизма. Я уважаю любые убеждения и, прежде всего те, которые несовместимы с моими.
Разные фразы Сальвадора Дали
Более всего на свете я презираю Родена, который изваял этого Мыслителя. В такой позе не то что мыслить, даже гадить неудобно.
В своё время я сказал сюрреалистам: «Если вы действительно сюрреалисты, если вы такие романтики, — любите этот нынешний немецкий романтизм, этот всплеск подсознания! Любите Гитлера! Он — само безумие, сосуд, изливающий бред!
Глядите! Родился Сальвадор Дали. Стих ветер, небо ясно. Средиземное небо спокойно, и на его гладкой поверхности радугой сверкают семь лучей солнца, как на рыбьей чешуе. Это донельзя символично.
Детство тянется к насекомым. Они любопытны, они порождают в душе тягу к насилию над собой и природой. А это уже — стимул к творчеству.
Известно ли вам, что успех любой религии коренится в её таинствах? Если всё объяснить научно, тайна исчезнет.
Когда меня спрашивают, какая разница между полотном Веласкеса и хорошей фотографией, я отвечаю: «Семь миллионов долларов».
Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
Меня зовут Сальвадором — Спасителем — в знак того, что во времена угрожающей техники и процветания посредственности, которые нам выпала честь претерпевать, я призван спасти искусство от пустоты.
Мне лучше спится после получения чеков на большие суммы.
На днях я услышал такой диалог:
— Вы гомосексуалист?
— В некотором роде — да. Что касается умственного уровня, я предпочитаю иметь дело с мужчинами.
Несчастны нищие духом, ибо благие порывы связывают их по рукам и ногам.
От Веласкеса я узнал о свете, лучах, бликах и зеркалах куда больше, чем мог бы узнать из сотен увесистых научных книг. Его полотна — это золотая россыпь точных, выверенных решений.
По мне богатеть не унизительно, унизительно умереть под забором.
Предел тупости — рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее.
Простейший способ освободиться от власти золота — это иметь его в избытке.
С эстетической точки зрения совершенно неприемлемо мнение, что с рождением далинизма во Вселенной ровным счетом не произошло чего-либо важного. Ещё как! А сам далинизм не является ли тем единственным светлым пятном на теле зловонного мира, ради которого на некоторое время оттягивается наступление Армагеддона?
Самые жестокие существа на свете — дети. Их готовность убить и надругаться не знает себе равных.
Чувство банально по своей природе. Это низший природный элемент, пошлый атрибут обыденности.
Я — живое воплощение поднадзорного бреда. Это я сам держу его под надзором. Я брежу, следовательно, я существую. И более того: я существую, потому что брежу.
Я — последний отголосок античности — стою на самой грани.
Я благодарен судьбе за две вещи: за то, что я испанец и за то, что я — Сальвадор Дали.
Я монархист — и причиной тому Веласкес, а также корона, символ четырех наиглавнейших добродетелей: честности, справедливости, силы и великодушия.
О смерти
Смерть завораживает меня вечностью.
Я столько умею, что не могу допустить даже мысли о собственной смерти. Это было бы слишком нелепо. Нельзя разбазаривать богатство.